За Родину – назад!

Из Красной армии бежало свыше полутора миллиона дезертиров.

Уверенность россиян в том, что армия сможет защитить страну в случае военной угрозы, достигла наивысших значений за последние пять лет. Увы, социологи обошли стороной другой аспект – какое число граждан готово лично взять в руки оружие. Два года назад выяснилось, что отправиться на фронт в случае войны согласны менее половины респондентов, а отдавать свои деньги ради победы и того меньше.

Как ни странно, но с похожей ситуацией власти столкнулись в июне 1941 года после нападения на Советский Союз фашистской Германии. Тогда, несмотря на всю мощь идеологической подготовки, среди призывников неожиданно обнаружились десятки тысяч уклонистов и дезертиров. 

Указ Верховного Совета СССР «О мобилизации военнообязанных» был опубликован спустя несколько часов после начала войны. В рамках экстренной призывной кампании ряды Красной армии пополнили свыше 5 млн новобранцев. Впрочем, до фронта доехали не все: около 500 тыс. человек, призванных по мобилизации, по факту не явились в воинские части. Одни погибли во время бомбёжки эшелонов – немецкая авиация в ту пору царила в небе практически безнаказанно, – другие спаслись в лесах и позже присоединились к проходящим подразделениям. Однако нашлось немало и таких, для кого собственная жизнь оказалась важнее защиты родины от врага. Судить о масштабах дезертирства можно по спецдонесению, которое в декабре 1941 года Берия направил Сталину: «В результате принятых мер органами НКВД СССР с начала войны по 20 декабря с.г. в тыловых районах задержано по подозрению в дезертирстве 189 137 человек, в том числе: по Ленинградской области – 78 196 и по Московской области – 23 454 (не считая задержаний военных командиров). Всего в тыловых районах и прифронтовой полосе задержано по подозрению в дезертирстве 638 112 человек. Из них: арестовано 82 865, передано в военкоматы и войсковые части – 555 247». 

Последняя цифра, кстати, прямо свидетельствует о том, что далеко не каждого дезертира ждал расстрел, хотя Уголовный кодекс РСФСР прямо предусматривал для бежавших с поля боя высшую меру. Вероятно, именно количество дезертиров заставило пересмотреть подход – чем тратить на них пулю, пусть лучше искупают вину кровью. Тем не менее Дмитрий Дёгтев и Михаил Зефиров приводят статистику: в целом за годы войны из рядов Красной армии бежало порядка 1,7 млн человек. Всего же около миллиона дезертиров было осуждено, свыше 150 тыс. – расстреляно.

«В тылу будем свергать советскую власть»

Причины, побуждавшие дезертиров бежать, были различными – вряд ли здесь можно говорить об одной только трусости, несмотря на то что в феврале 1942 года прокурор СССР Виктор Бочков докладывал Сталину: «Побеги с поля боя совершаются в подавляющем количестве случаев из желания спасти собственную шкуру». Доктор исторических наук Владимир Исупов приводит данные о настроениях советских граждан в ходе первой волны мобилизации в областях Сибири. «Некто Е. сказал: «Если меня возьмут в армию, то я вместе с машиной перейду в плен к Гитлеру». Жена военнообязанного Г. говорила своим подругам: «Наши мужья на фронте, а мы в тылу будем свергать советскую власть». Колхозник колхоза «Большевистская смена» Тогучинского района Лебедевского сельсовета Ш., 1914 г. рождения, заявил, что не пойдёт в РККА, так как «советское правительство весь хлеб запродало в Германию и Финляндию, а свой народ посадило на полуголодный паёк». Действительно, многие помнили о недавнем голоде и многих прочих аспектах жизни при новой власти, наивно полагая, что фашисты идут освобождать Россию от «советов и коммунистов». Аналогичные настроения царили и в южных регионах страны, в особенности в Украине и на Дону, где ещё не забыли процесс расказачивания. В результате набирать бойцов в 5-й Донской казачий кавалерийский корпус пришлось по призыву, тогда как служить в казачью часть в составе 4-й армии вермахта станичники двинулись добровольно.

Тем не менее далеко не все дезертиры в итоге становились предателями – большинство оставалось в тылу, начиная заниматься криминалом (что во многом характеризует их моральный облик). Как итог – в стране резко возрос уровень преступности. Уже через несколько месяцев после начала войны, как отмечал в своей книге «Палачи и казни в истории России и СССР» Владимир Игнатов, чекисты с тревогой заметили, что дезертиры начали объединяться в банды. В 1942 году в Ярославской области было ликвидировано 47 бандитских групп, на вооружении у которых имелись автоматы, винтовки и гранаты. В деревне Ломовке пьяные дезертиры устроили тотальный грабёж, обстреляв дома местных активистов. А во Владимирской области банды «торфяников», скрывавшиеся на болотах, удалось ликвидировать только к концу войны. 

Конечно же, в криминал уходили далеко не все – многие попросту возвращались домой, отсиживаясь в семьях. Понимая, что им грозит расстрел, дезертиры прятались кто во что горазд. Так, таджик Зинатов скрывался среди женщин, надев паранджу, а узбека Кабилова обнаружили в овечьем сарае, одетого в баранью шкуру. Выдало его то, что при осмотре работниками НКВД сарая испуганные животные бросились врассыпную, оставив Кабилова одного. Печальный рекорд по «игре в прятки» установил Яков Томозов из Липецкой области, прятавшийся в погребе вплоть до 1985 года. 

Укол бензина 

Не меньшей проблемой, чем дезертиры, для армии и страны стали уклонисты, отказывавшиеся от призыва на фронт напрямую или обманом. Такие обнаружились в самые первые дни войны. Владимир Исупов пишет: «В Октябрьском районе Новосибирска в первый же день мобилизации было выявлено сразу семь симулянтов. В Тогучинском районе колхозник З. притворился хромым. В Пышкино-Троицком районе три, а в Таштагольском сразу двенадцать новобранцев не явились на сборный пункт, скрылись в тайге, где разыскать их было почти невозможно». В целом помочь представить, сколько советских граждан на поверку не горело желанием идти защищать Родину, может такой факт: в середине 1944-го, когда исход войны уже был предрешён, органы НКВД, НКГБ, прокуратуры и СМЕРШ провели масштабную облаву. В результате удалось задержать 87 923 дезертира и 82 834 уклониста.

Страх перед отправкой был настолько силён, что многие не гнушались членовредительства. Так, 34-летний конюх ударил себя ножом, трое других новобранцев отрубили пальцы на правой руке, а ещё один резервист выпил раствор формалина, начисто спалив гортань. Методы в ход шли самые дикие: симулянты на несколько суток перевязывали себе конечности, вызывая отёки, ставили уколы, вызывающие язвы, некоторые даже пытались впрыскивать под кожу бензин. Всего только по Новосибирской области за четыре месяца мобилизации официально было зарегистрировано 39 случаев сознательного членовредительства. 

Однако на столь крайние меры всё-таки шли немногие – куда более популярным способом уклонения от отправки на фронт стало оформление липовой брони. Согласно постановлению от 26 июня 1941 года от призыва освобождались руководящие кадры, директора и инженеры оборонных заводов, высококвалифицированные рабочие, работники машино-тракторных станций, заготконтор, земельных отделов, а также имеющие заслуги артисты, литераторы и спортсмены. Справедливости ради следует отметить, что многие отказывались от брони, уходя на фронт добровольцами. Так, Зиновий Гердт, бросив театральную студию Плучека, сам пришёл в военкомат, а знаменитые бегуны братья Знаменские вместе с другими атлетами составили костяк Отдельной бригады особого назначения. Тем не менее ситуация складывалась неоднозначная: если в Москве бронью пользовалось свыше 40% мужчин призывного возраста, то на селе освобождение от призыва получил едва лишь каждый пятый. Неудивительно, что желающих заиметь заветный документ нашлось немало. 

Показательно, что остаться в тылу пожелали прежде всего граждане, имевшие хлебные места.

В 1943 году военком из Омска докладывал, что только на одном заводе выявил 107 потенциальных призывников, незаконно пользовавшихся бронью. 

Формально они числились слесарями, шофёрами и кузнецами, однако на самом деле работали в отделе рабочего снабжения, распределяя дефицитные товары. В Новосибирской области в том же году было обнаружено свыше 400 незаконно забронированных. Владимир Исупов приводит анекдотичный случай: один из пользовавшихся бронью заводских начальников, числящихся рабочими, явился на проверку в военкомат, нацепив засаленную спецовку. 

Впрочем, липовыми такие брони можно было назвать лишь формально – по сути это были настоящие документы, разве что выписывались они в обход всех правил и норм. Занимались этим, как нетрудно догадаться, медики, ответственные работники, а также всякие ловкие личности. В их число, кстати, включают и знаменитого футболиста «Спартака» Николая Старостина, который, если верить приводимому архивному сообщению Берии, за взятки добивался получения от райвоенкомата отсрочки от мобилизации для спортсменов. В итоге в конце 1943 года братья Старостины были осуждены и отправлены в ГУЛАГ.

© Игорь Киян