ЭТИХ КАРТИН НЕТ В УЧЕБНИКАХ

Этих картин нет в школьных учебниках. А зря. Алкоголизм и насилие в семье, издевательства над детьми, бесправие, грязь, прочие духовные скрепы. Чего только не увидишь на картинах русских художников...

Алексей Корзухин. «Пьяный отец семейства». 1861 г.

На картине — пьяный дебош в русской семье. Ужратый отец наезжает на жену, она покорно сидит. Вид у пьяного папаши — крайне злобный. Сейчас будет бить, видимо. Испуганный ребенок прижимается к матери.

Иван Горохов. «Запил» (кон.19-нач. 20 вв). 

В отличие от корзухинского «пьяного отца» тут другая реакция домашних: жена в гневе сжимает кулаки, впереди мальчик лет 10 с искаженным от боли лицом и тоже со сжатыми кулаками. Сколько можно типа?!

Но пьяному крестьянину плевать на семью, он радостно несет бутылку водки.

Художник Иван Лаврентьевич Горохов, кстати, сам был из крестьян и большую часть жизни прожил в деревне под Можайском. Знал, о чем писал.

Владимир Маковский. «Не пущу!». 1892 г.

Это уже не крестьяне, а городская публика. Женщина в полном отчаянии у дверей кабака.

Он, кстати, так… с вызовом на неё смотрит: «Чо, думаешь, ты меня остановишь?»

Вот если и правда остановит, то он не мужик. Придется ему вот так мыкаться:

Владимир Маковский. «Тихонько от жены». 1872 г.

Или вот так:

Василий Максимов. «По примеру старших». 1864 г.

Иван Богданов. «Новичок». 1893 г.

У Горького дед Каширин издевался над внуком и подмастерьями, пользуясь бесправием последних.

И таких дедов кашириных по стране было полно. Нищета заствляла крестьян отдавать детей «в люди», т.е. фактически в рабство. На картине «Новичок» — первые дни пацана в подмастерьях у сапожника.

Пьяное быдло «учит жизни» заплаканного ребенка.

Михаил Ватутин. «Воспитатель». 1892 г.

Еще из той же оперы. Очередной пьяный урод (и опять сапожник) поставил на колени двух детей и что-то втирает им. Похоже, он только что их бил или за уши таскал.

Впрочем, телесные наказания практиковались не только в кругах сапожников.

Павел Ковалевский. «Порка». 1880 г.

И не только в отношении детей.

Сергей Коровин. «В волостном суде (приготовление к наказанию розгами)». 1884 г.

Фирс Журавлев. «Купеческие поминки». 1876 г.

Забыли зачем собрались, да. Уже и пляшут. На заднем плане — пьяные объятья, один со штофом в руке, из горла что ли уже?

Штоф — около 1,23 литра водки, так что танцы не удивляют. Прич​ём поминки в православии — мероприятие религиозное и трапеза там не главное. Художник тоже намекает на это. За столом — два попа с длинными волосами. В происходящее не вмешиваются, но добро хоть сами трезвые.

А вот этот их коллега — уже не совсем.

Николай Неврев. «Протодиакон, провозглашающий на купеческих именинах долголетие». 1866 г.

А тут — и вовсе все перепились (самый классный — мужик в центре, в рубище и с иконой вверх ногами).

Василий Перов. «Сельский крестный ход на Пасху». 1861 г.

Василий Пукирев. «Дьячок объясняет крестьянам картину Страшного Суда». 1868 г.

Основы православной культуры, да.

Николай Орлов. «Освящение водочного магазина». 1904 г.

Владимир Маковский. «Освящение публичного дома». 1900 г.

Бордель, шампанское, грешницы симпатичные. И батюшка с иконой.

На Святой Московии освящали все, и водочные магазины, и публичные дома.

Но и это еще не все. По домам ходили вот такие люди:

Леонид Соломаткин. «Славильщики-городовые». 1864 г.

Трое пьяных ментов пришли утром к купцу славить Господа на Пасху. Громко поют, стараются.

По обычаю хозяин должен был одарить таких гостей денежкой. Купец готовится раскошелиться.

Городовой слева косит глазом: сколько даст? А городовой в центре косится на графин.

Ниже более поздний вараинт этой картины:

Леонид Соломаткин. «Славильщики-городовые». 1882 г.

На картине 1864 г. менты были слегка поддатые. Тут один (в центре) — уже не слегка.

После этой картины я, кстати, зауважал царскую полицию. Представьте сегодня пьяныйнаряд приезжает на квартиру бизнесмена славить Христа и требует одарить их чем-нибудь. Не, ну одарить понятно, они ещ​ё  и не туда приедут, но вот чтоб петь хором во славу Господа? 

Да, и кстати о пьянстве.

Объективно потребление алкоголя в царской России было не таким уж большим: около 4 литров в год на душу населения. Сейчас 13-15, т.е. в разы больше. И пил тогда скорее город. В деревне в 1913 г. на одного взрослого потреблялось 18 л водки в год, в городах — 49. Это на мужчин и женщин вместе. А пили, естественно, мужики. Посему получается, что вот эти пьяные русские крестьяне с картин Корзухина, Горохова или Перова выпивали примерно по 36 литров водки в год (18 X 2). Чуть меньше 0,75 в неделю. Всего-то.

А вот городской дядька с картины Маковского «Не пущу» выпивал уже 88 литров (49 X 2), т.е. 1,7 в неделю. По 0,5 раз в 2 дня + опохмел. Это уже хорошо так. Вот потому он жену и довел, гад. Так как сейчас пьют много больше, чем при царе, то даже не знаю, что бы нарисовали художники-передвижники 19 в. в наши дни. Они бы сами в запой ушли. Поэтому современная русская живопись на тему пьянства — зрелище тяжелое. 

Предлагаю глянуть ради интереса: тоска и беспросветность, даже жутковато как-то.

Василий Шульженко. «Дедушка, поедем домой!». 1990 г.

Русская деревня. Ребенок среди пьяных дегенератов…

Дедушка не поедет домой, все кончено.

А лица-то на картине…

Или вот самая знаменитая картина Шульженко — «Сортир». Второе название: «Зато Крым наш!» (шутка).

Василий Шульженко. «Сортир». 1991 г.

Картину эту часто считают просто юмором. Но юмора тут нет. Идея художника: сортир — это Россия, спившаяся страна, живущая в грязи и каменном веке.

В лучшем случае юмор тут — это то как художник подписал свое полотно. Если присмотреться, в правом нижнем углу, где «пьедестал» для очка, есть подпись: «Здесь был Вася Шульженко. 1991 г.»

В гнетущей атмосфере сортира, среди нечистот и использованной бумаги композиционно есть важный светлый фрагмент — небольшое окошко вверху, символ надежды. Там — небо, свет, голубые купола, а выше надпись: «Суки вы все хочу в Америку».

А ниже: «Сосу с 5 до 6-00». У Шульженко все детали не случайны и подчинены общему художественному замыслу: русский народ сам превратил свою страну в сортир, и сидит в нем, и в нем же (на стенах) раскрывает свои мечты, радости и горести.

Ниже — два мэтра советского соцреализма, которые дожили до краха СССР и отмены цензуры. И вот посмотрите, что начали рисовать.

Игорь Симонов. «Второе пришествие». 1991 г.

Явление Христа народу наоборот. Он пришел, повернулся спиной к ним и уходит прочь.

И снова лица… Пожалуй, за 1 поколение такого не достичь, минимум 2-3.

Гелий Коржев. «Адам Алексеевич и Ева Петровна». 1997-1998 гг.

Гелий Коржев — это художник, который написал триптих «Коммунисты» в свое время (знаменитое полотно «Поднимающий знамя» и др.)

Мрачная картина. Гротексные уроды-алкаши у Шевченко они все-таки

немного веселые, смешные такие. А тут чистой воды реализм — люди

утратили человеческий облик и сами это понимают.

Источник