Руссология

Москва не первый век продает русскость как пакетный товар. Если русский, то обязательно должен радоваться присоединению Новгорода, Казани, Астрахани, Смоленска, Украины, Прибалтики, Аляски. Русский обязан мечтать об освобождении братушек на Балканах, о Константинополе и проливах, ныне о Крыме, Донбассе, называть Обаму обезьяной и требовать казачьих патрулей для всех, кто носит разноцветные штаны. Ежели русский, то должен молиться на кирпичные стены Кремля и на тех, кто там лежит. Ежели русский, то в сапогах к индийскому океану, украинцев к ногтю, блины с лопат, «Искандерами» по Лувру и молебны во имя архаики.

В русском зонтичном бренде теперь Вика Цыганова и Хирург, Всеволод Чаплин и Рамзан Кадыров, истеричная гомофобия и радиоактивный пепел, шубохранилище и Russia Today. Русскость вся состоит из кондовой архаики, мракобесия, ресентимента по былому величию и желания "дать пасасать". 

Эстетическая архаика соединяется с этической. Советские флаги — с государственной педоистерией. Советская риторика — с системой публичных доносов. Самоуважение выстраивается на основе неуважения и пренебрежения к другим. Пушкин и Толстой стали торговыми представителями по продаже старых советских имперских фантомов. 

Монологи Жванецкого снова становятся актуальными. Довлатов воспринимается как современник. Сорокин выглядит пророком. Проблема в том, что вся эта кафкианская конструкция вполне жизнеспособна. Она может пережить еще не один полураспад, ибо перезагрузка русской матрицы – обычное дело. Но полураспады будут все страшнее. Невозможно победить в битве за будущее, если в настоящем ты пытаешься возродить прошлое.

В любом упоминании слова «русский» теперь будет эхом звучать «крымская весна» и «#путинвведивойска». Кремль убедил всех, что любая организация со словом «русский» в названии — это всего лишь ирредента, скрытый агент влияния, ориентированный на Москву, а не на столицу собственной страны. Он свел на нет все усилия тех, кто пытался (впрочем, безуспешно) вписать русских в ландшафт постсоветских стран; тех, кто считал, что русские могут участвовать в политической жизни не только в роли «бабы яги», которая всегда против. А секрет прост – все это можно сделать только через #вырусь.

Русский московит веками радостно принимает все те ярлыки, которые на него навешивает Москва слой за слоем в старой доброй технике папье-маше. Русский альтернат сегодня вынужден с омерзением сдирать с себя их один за другим. Особенно удобно это делать в эмиграции, в ином информационном и языковом поле. Но вот незадача – сдирая с себя ярлыки, матрешка из папье-маше постепенно становится ничем, ибо внутри пустота. Русскость есть пустота, покрытая слежавшимися и спекшимися ярлыками.

У понявшего это человека два пути. Первый – чтобы скрыть зияющую пустоту, можно снова наспех наклеить на себя некоторые из этих ярлыков - шовинизм, казенное православие, собирание земель перед лицом могущественного врага, имперство, жажда территорий и прочее – многое из этого мы видим в среде эмигрантов-русналистов, в том числе и внутренних.

Второй путь – уход в иную идентичность, в #пострусские.

Источник