Путешествие американки Проктор по России в 1867 году

В 1867 году американская писательница Эдна Дин Проктор совершила путешествие от Петербурга через Москву и Волгу до Крыма и Бессарабии. По итогам поездки она написала книгу. В ней она показывает русских крестьян как рабов — собратьев американских негров, отмечает низкую культуру и гигиену низов. Русскую избу она определяет как аналог вигвама индейцев или юрты кочевников, только из брёвен. Но её поражает величие Петербурга и роскошная экзотика Москвы.

Свою книгу Эдна Дин Проктор так и назвала — A Russia Jorney («Путешествие в Россию»; она вышла в 1872 году). Каждую главу предваряет стихотворение писательницы, посвящённое описываемой ею местности (Петербург, Москва, Нижний Новгород, Самара, Царицын и т.д.).

Мы публикуем отрывок из книги, в котором Проктор описывает Москвы, а также Казань.

«В Москву мы поехали по железной дороге. Был конец июля, но было видно что лето уже на исходе, уже появились туман и сырость. В первый раз мы стали видеть из окна поезда деревни и сёла русских крестьян, которых только в 1861 году, 6 лет назад освободили от рабства, до этого они были рабами, как у нас в Америке чёрная раса, и освобождены были практически в одно время.

Несмотря на то, что прошло уж 6 лет с освобождения рабов, их жизнь ещё не стала лучше. Нет ничего ужаснее, даже хуже чем у нас в Америке, «хижины дяди Тома», землянки русских рабов — это бревенчатые сараи с крышей, похожей просто на кучу органического материала и часто вообще без окон или максимум с одним окошечком, выглядящим просто как дырка без стекла! Эти деревни хотя и в милях от станций, не имели ни планировки, ни магазина, а представляли просто беспорядочную группу сараев на голом месте без даже единого деревца или куста вокруг них.

(Эдна Дин Проктор)

Железная дорога Петербург — Москва была построена без малейшего внимания к городам, находящимся между ними. Испокон веков дорога в Петербург шла через Тверь и Новгород. В процессе строительства Новгород остался глубоко в стороне. Однако, железная дорога была построена образцово и великолепно, и в настоящее время является одной из лучших в Европе. Вокзалы все представляют собой солидные импозантные здания и везде порядок. В соседнем с нами купе в Москву ехал Великий Князь Константин — красавец мужчина — высокий, статный — и на каждой станции его приветствовал военный духовой оркестр.

Выехали мы из Питера по полудни, а в 5 утра мы пересекли Волгу по мосту в стороне от Твери. Отсюда можно доплыть хоть до Грузии и хоть до самой Персии! Навигация судов начинается только от Твери. Выше Твери река Волга мелкая.

У Твери уже было заметно потеплее, чем в Петербурге. Сосновые леса расступились для ржаных и ячменных полей. Трава стала зеленее. Деревья стали выше. И вдруг! Это похоже как явление Мадрида, — также когда подъезжаешь к Мадриду со стороны Кастильи, — появляется вдруг золотое явление куполов! Азиатский город, посаженный в степях Европы! — Москва Златоглавая! Я не знаю, что более прекрасно — Константинополь когда подплываешь к нему со стороны Мраморного моря, или Москва с Воробьёвых гор! Но я знаю одно, что если бы я была русским человеком, то Москва для меня была бы Царицей Мира!

Каждый дом, каждая крыша Москвы носит на себе печать татарского ига. Вот почему Москва очень похожа на Казань. Да и в расовом отношении в Москве очень много смуглых с косинкой лиц, показывающих, что Москва — это смешанный город. Жилища Москвы в основном бело-розово-грязно-жёлтого цвета с зелёными крышами, окружённые садами. Количество церквей с золотыми шпилями в Москве бесчисленно, и всё это увенчивается Кремлём!

Кремль — это одновременно и крепость, и алтарь. Построенный беглым миланским фальшивомонетчиком Аристотелем Фиораванти, московский Кремль — это многократно увеличенный Миланский замок, построенный за год до открытия Америки Колумбом (то есть в 1491 году). Наиболее импрессивная башня — это Спасская, над воротами которой висит картина Смоленской Богоматери, от которой, говорят бежали и татары и поляки. Вторая по значению Никольская башня, на которой висит картина Св. Николая Можайского, который, говорят, не терпит лжи, и перед его образом приносятся клятвы.

Ров Кремлёвских стен теперь превращён в сады с посаженными деревьями и кустарником, где летом гуляют толпы москвичей. Лучший вид открывается на Кремль с Большого Каменного моста. И хотя столица России Петербург — наиболее торжественные события освящаются в Кремле. Коронования — в Успенском соборе, свадьбы в Благовещенском, а похороны в Архангельском соборе. Во всех этих соборах даже летом холодно и всегда темно, а лики святых все одинаковы от Петербурга и до Каира. Церковные песнопения православной церкви — это греческие песнопения, переделанные на русский лад итальянскими композиторами только в конце 18 столетия.

Москва — это крупнейший промышленный центр России. В Москве около 200 только шёлковых фабрик. Москва — это конечный пункт Великого Шёлкового Пути из Китая, и когда будет построено больше железных дорог, то Москва станет центральным торговым узлом между Европой и Азией.

«Hotel Dusaux» нам оказался не по карману, поэтому мы остановились в доме Mr.Billot прямо рядом с Кремлём. Хозяин представился швейцарцем. Он жил где то за городом, на ночь уезжал туда, а утром возвращался с выстиранным постельным бельём для постояльцев. Постояльцы были самые разные иностранцы: австриец из Тироля, еврей представлявшийся венгром, который долго жил в Америке как политический беженец, немец из Нюрнберга, итальянец.

Около стен Кремля располагался Большой Крытый Базар, разбитый на сектора. Для нас не было ничего интереснее ювелирных прилавков, которые светились от кристаллов и драгоценных камней Сибири и Индии.

По воскресеньям на улицах проводятся ярмарки — это для беднейших классов общества, когда на грубо сколоченных прилавках или ковриках прямо на земле везде продаётся любой мусор. Надо только внимательно ходить по этим ярмаркам, чтобы не касаться местного народа, иначе подцепишь и принесёшь в одежде вшей или блох, которые так с них и прыгают.

Не моются русские минимум с лета до лета. Более того, такое впечатление, что русские не снимают одежды даже на ночь. Так что можете себе представить запах, который они источают! И церковь не распространяет в России санитарию и гигиену. Масса народу на улицах, которые, видимо, вообще не моются никогда.

Множество чайных на улицах с их официантами в белых фартуках появились на улицах Москвы совсем недавно и сразу стали очень популярны, до середины столетия чай — это был напиток исключительно благородных классов, потому что весь чай в России импортирован из восточных стран и дорог. Самый лучший чай здесь стоит 10 рублей за фунт (450 гр.) — для простого народа бешеные деньги. Русские пьют чай с лимоном — это их национальная особенность. В чайных масса народу всех классов — от купцов до солдат — обсуждают свои дела. Зимой горячий чай на улицах Москвы продаётся как лимонад летом, то есть везде. Русские если используют сахар, — они не растворяют его, а мелко откусывают от куска, потому что сахар, который они делают из сахарной свёклы, продаётся твёрдыми кусками и дорог (1 рубль за фунт — 450 гр).

В Москве много татар, которые если из низших классов, то работают в основном как кучера и слуги, потому что татары как мусульмане зарекомендовали себя как очень честные люди. Однако мечеть в Москве только одна на окраине города. Ещё больше помесей татар и русских (славян).

Улицы Москвы различной ширины, извилистые и выложены камнями, и здания на них самой разной архитектуры. Всё в кучу: церкви, дворцы аристократии и жёлто-розовой побелки жилища простолюдинов. И куда бы ты не посмотрел в Москве, везде увидишь красочный вид куполов, а то и сам Кремль! На улицах Москвы кого только не увидишь — князья рассекают улицу в своих экипажах. В чёрной задраенной карете едет Митрополит! Купцы носятся на своих дрожках. Крестьяне в шароварах заткнутыми в сапоги или просто перевязанными верёвочками внизу штанинами и в лаптях — сопровождают телеги с брёвнами или дровами. На шаровары у них перевязанная верёвочкой рубаха навыпуск, и сверху грубая овечья дублёнка (тулуп).

Уличные торговцы носят по улицам большие вёдра с солёными огурцами, которые продаются поштучно и едятся русскими на чёрный хлеб как бутерброд. Везде видны на улицах негнущиеся в своих униформах солдаты. Уличная толпа очень пёстра и расово: татары, цыгане, персы, евреи, — это приятное разнообразие от унылого вида одних бледных русских. Интересно, что благородные русские мужчины гораздо более приятны, чем женщины. Много красивых мужских лиц. Я думаю, что и красивых женщин тоже много, но их редко увидишь на улицах, на рынке или в церкви. Я видела пару аристократок, так это какие-то неземные создания лилиевой комплекции с голубыми глазами и белокурыми волосами. А простых женщин по внешнему виду не отличишь от простых мужчин, так что встретив на улице, вряд ли отгадаешь, кто перед тобой — Иван или Надя.

На улице как калейдоскоп меняются самые разнообразные картины. Вот конные офицеры полиции с солдатами везут на высокой повозке уголовника — возят 3 дня по улицам на обозрение перед отправкой в Сибирь. Грустное зрелище, но не забывайте что в России нет смертной казни через повешение, как это очень часто практикуется у нас в Америке. И в России за последние 100 лет казнено всего лишь несколько человек и то только за государственную измену и терроризм.

Россия — страна колоколов. Самый большой в Кремле — Колокольня Ивана Великого, но колокольни на каждом шагу — и все звонят. Представьте сколько церквей и все с колокольнями! Церкви — это наиболее привлекательный момент унылого ландшафта северной России, и чем богаче община, тем больше колоколов она себе покупает. Это дело чести! А когда колоколен много, как в Москве, и все они начинают звонить — это что-то! Весь воздух звенит!

На следующий день ранним утром мы загрузились в большой пароход. Палуба была заполнена солдатами, которых куда-то везли, и татарами, которые развалились на кожаных рулонах. Низкие берега немного чередовались с небольшими утёсами, покрытыми деревьями, но чаще река, которая становилась всё шире, вообще не позволяла увидеть что-либо на берегу. Иногда появлялись верхушки церквей, и тогда русские начинали лихорадочно креститься, а татары впадали в ещё большую спячку.

Когда мы проплывали деревни крепостных крестьян — это всегда один и тот же вид, который мы видели и из окна поезда Петербург — Москва. Это были произвольно разбросанные покосившиеся серые сараи без каких то растений вокруг них, хотя поодаль мог виднеться сосновый лес.

Жизнь в этих бревенчатых сараях была видна насквозь. Мох между брёвен, соломенная крыша, дырка в потолке для дыма, земляной пол; каменная печка — признак зажиточности, чаще открытый огонь. Деревянный ящик в качестве сундука, почти полное отсутствие окон ввиду невозможности достать стекло, грубые стол и скамьи, вытесанные топором, такие же деревянные миски и ложки и почти полное отсутствие железных вещей ввиду их дефицита и дороговизны. Поэтому крестьянские избы не запираются на замки.

Вообще изба русского крестьянина — это одновременно и хлев для домашних животных, потому что полы земляные, крыша одна, и животные отделены от людей в избе только деревянной перегородкой. Испражняются люди зимой в избе в деревянное ведро, а скот — как обычно. Вонища дикая! То есть русская изба — это тот же вигвам индейцев или юрта кочевников, только из брёвен.

Зимой, когда светло только 8 часов в день, русские вообще спят почти круглосуточно и зачинают детей, поскольку свечи ещё недоступны простым крестьянам и они освещают свои жилища лучинами, что чрезвычайно огнеопасно, и то что избы горят — это обычное явление и народ гибнет во множестве. Но самих крестьян такие условия их существования не смущают. Испокон веков так, раньше жили ещё хуже, поэтому на Руси крестьяне пренебрежительно называются «холопы» или «смерды». Одеты они в мешковину и овечьи шкуры, а на ногах носят плетёнки, которые называются «лапти». То есть одеты и обуты русские крестьяне в то что могут сшить или сделать сами. Купить одежду или обувь или вообще что либо они не могут.

Крестьяне имеют пословицу «был бы хлеб и ладно!» Едят они овёс, капустный суп, иногда хлеб. Дары природы по сезону. У крестьян нет рыболовных крючков, и ловят они рыбу самодельными сетями, сделанными из растительного материала.

(Иллюстрации — из книги Эдны Дин Проктор A Russia Jorney)